Рональд Харвуд - Квартет [Quartet]
ДЖИН. Пусть врачи называют это, как им хочется. Но такой боли никому не пожелаю.
На мужской половине. Рэджи уже в трико.
РЭДЖИ. Давай я помогу тебе закрепить горб.
УИЛФ. Мне нужны новые лямки. В шитье я не силен. Они снова могут оборваться.
РЭДЖИ. Конечно, у вас в доме шитьем и штопкой занималась Мелисса.
Одна лямка обрывается.
Вот черт!
УИЛФ. Я знал, что и здесь напортачу…
РЭДЖИ. Не волнуйся, у меня есть спутница.
УИЛФ. Это еще кто?
РЭДЖИ. Иголка с ниткой. Обычно я воровал их в гостиницах. Но тебе воровать их не нужно. У тебя была Мелисса. (Шьет)
УИЛФ. Будь другом, не говори о Мелиссе.
РЭДЖИ. Она, вероятно, была страдалицей — столько пришлось от тебя потерпеть.
УИЛФ. Почему ты так говоришь?
РЭДЖИ. Потому что все это знали. И Мелисса тоже знала о твоих похождениях, совсем как у герцога Мантуанского в «Риголетто».
УИЛФ. Не было у меня никаких похождений. Тридцать пять лет я был верен своей жене.
РЭДЖИ. Свежо предание, а верится с трудом…
На женской половине:
СИССИ (ДЖИН). Ну вот, я и закончила. Можешь сама себе сделать глаза.
ДЖИН. Дай посмотрю, какая я вышла.
Сисси дает ей ручное зеркальце.
Неплохо. Совсем неплохо, СИССИ.
СИССИ. Теперь я начну одеваться.
Из мешка достает свое платье. Джин «делает» глаза.
На мужской половине:
УИЛФ. Мне никогда это не приходило в голову.
РЭДЖИ. Что именно?
УИЛФ. Что я бегаю за женщинами и изменяю Мелиссе.
РЭДЖИ. Да, таково было всеобщее мнение. А ты подумай, как ты себя вел.
УИЛФ. Меня это мучает, очень мучает. (Отпивает глоток из бутылки). Мелисса…
Молчание.
Врачи поставили ей неверный диагноз. Если бы они только раньше распознали эту болезнь. (Содрогается, пьет). Но в мире нет справедливости. А врачи — сукины дети.
Недолгое молчание.
Я изменял Мелиссе? Это невероятно. (Снова делает глоток). Она была моим самым суровым критиком. Но ей нравилось все, что я делал.
Пауза.
Честно говоря, Рэдж, ведь я просто болтун. И всегда таким был. Сквернословлю, неприличествую. Что на уме, то и на языке. Но подло я никогда поступить не мог. Правда, я достаточно побесился до того, как встретил Мелиссу. Но вот одно есть на моей совести…
РЭДЖИ. Что же?
УИЛФ. Втрескался в одну девицу, сказал ей, что люблю, уложил в постель, она сказала, что любит меня. Но дело в том, что я тогда по-настоящему еще никого не любил, пока не встретил Мелиссу. И тут-то я понял, что верность и постоянство — моя стихия. Правда, в наши дни они не очень-то котируются. Но я вот такой человек.
Молчание.
А ты о женщинах говорить избегаешь. Видно, что сидит в тебе донжуан. Я не ошибся?
Ответа нет.
РЭДЖИ (улыбнувшись). Да, были моменты.
УИЛФ. Расскажи мне со всеми пикантными подробностями.
Рэджи кончает зашивать лямку.
РЭДЖИ. Давай будем мерить. (Надевает УИЛФу толщинку). Мелисса всегда мне казалась самой красивой и достойной из женщин, которых я знал.
УИЛФ. Замолчи, Рэдж. Я больше не настроен болтать. Я должен сосредоточиться, как и мы все.
На женской половине:
ДЖИН (СИССИ). Ну как мои глаза?
СИССИ. Лучше не бывает. ДЖИН, я могу тебе еще чем-то помочь?
ДЖИН (взрываясь). Ради Бога, перестань навязываться со своими услугами! Я этого не переношу!
Обескураженная Сисси умолкает. Джин возится с гримом.
На мужской половине:
УИЛФ. Под мышкой немного жмет.
РЭДЖИ. Лямки надо бы пришить к камзолу.
УИЛФ. Да, конечно. Но сейчас и так сойдет.
На женской половине:
СИССИ (ДЖИН). Я никому своих услуг не навязываю. И я вовсе не добрая. Я просто раскаиваюсь.
ДЖИН. А в чем ты раскаиваешься?
СИССИ. Я вела безнравственную жизнь.
ДЖИН. Ерунда!
СИССИ. Нет, не ерунда.
На мужской половине:
УИЛФ (Рэджу). Вот так лучше.
РЭДЖИ. Надевай вместе с камзолом.
Уилф достает камзол из мешка. Надевает его.
На женской половине:
СИССИ. Кто-то когда-то сказал, что я жаждала страстной любви. Вот почему я всегда была такой ветреной.
ДЖИН. Все мы жаждем любви. И хотим быть любимыми.
Вынимает из мешка платье, его надевает.
СИССИ. Меня рано отправили в Англию, в школу-пансионат. Родители оставались в Индии. Их я почти не помню. Отец — Клайв Робсон, имел чин полковника — у него был очень острый язык. Он умер, когда я кончала школу. Мама была против моего приезда на похороны. Вот я и осталась с теткой Фионой. Нрав у нее был недобрый, она не давала мне заниматься пением. Мама написала, что возвращается домой в Англию… Но она скончалась, прежде чем пароход отчалил от берега. Не могу вспомнить, когда я в последний раз видела своих родителей. И тогда я сказала тетушке Фионе: «Благодарю за все, что ты для меня сделала!» Простилась, и никогда ее больше не видела…
Появляется УИЛФ.
УИЛФ. Ну как?
ДЖИН. Ужасно.
УИЛФ. Слишком большой?
СИССИ. И не только. Ты похож на верблюда, которому хирург неправильно вправил горб.
Уилф возвращается к Рэджи.
УИЛФ. Они сказали, что слишком много горба.
РЭДЖИ. Возможно, они правы. Давай посмотрим еще раз, убавим.
Уилф снимает камзол, оба занимаются толщинкой.
На женской половине:
СИССИ (ДЖИН). Не думай, что я ищу сострадания. Нет, нет и еще раз — нет! У меня была хорошая жизнь. Вот только мужчины были моим несчастьем. Они плохо со мной обращались, но я сама к этому поощряла.
ДЖИН. Также, как и я.
СИССИ (собирается с духом). ДЖИН, скажу тебе, что я одну ночь провела с Энрико Кардинале.
ДЖИН. Не может быть!
СИССИ. Да, это так. И очень об этом жалею. Он был для меня страшным разочарованием, как, впрочем, и все мужчины. Я никогда, никогда… как бы сказать это поделикатней, не получала от них удовлетворения.
ДЖИН. Это произошло, когда мы с Энрико были вместе?
СИССИ. Да.
ДЖИН. А я-то была уверена, что Энрико гей.
СИССИ. Да, гей. Но он не хотел быть таким. Он был католиком и он признался мне. Это было одно из самых страшных признаний, которые я слышала. Представь себе: мы оба рядом лежим в темноте. Он говорит: «Я никогда не умел это делать». Вот и все.
ДЖИН. Почему все самые красивые мужчины так часто бывают геями?
СИССИ. Потому что они уважают в тебе личность, а не подстилку.
ДЖИН. А Рэдж, как ты думаешь, гей?
СИССИ. Да, что ты! Конечно нет!
ДЖИН. Ты в этом уверена? У тебя ведь с ним не было постельной тусовки? Я это знаю.
СИССИ. РЭДЖИ не мой тип. Он слишком мягок и женственен. И никогда не возбужден. И от него нет никакого запаха. А я люблю мужчин мужественных, пахнущих мускусом. Мужественность — ее так редко встретишь в наших мужчинах.
ДЖИН (повернувшись спиной). Застегни мне, пожалуйста платье.
Сисси застегивает платье.
СИССИ. Но почему именно ТЫ спрашиваешь меня о РЭДЖИ? Вы же с ним были женаты?
ДЖИН. Да. Но очень недолго.
СИССИ. Как долго длилось это «недолго»?
ДЖИН. Всего лишь девять часов.
СИССИ. Девять часов!?
ДЖИН. Тссс. Он может услышать. А это так унизительно Прошу, никому не говори об этом. Это не то, чем можно гордиться.
СИССИ. Девять часов?!!
ДЖИН. Наша свадьба состоялась в одно из воскресений месяца мая, в три часа дня. В половине девятого мы покинули пиршество. Нас проводили в отель «Савой». Отец снял нам номер. Там мы должны были провести нашу первую брачную ночь, а на утро отправиться в Рим, в наше свадебное путешествие. В номер нам принесли ужин с шампанским. Помню, РЭДЖИ съел еще омлет и мармелад. Около одиннадцати мы разделись. Я в спальне — он в ванной комнате. Обнаженная, я лежала в кровати и ждала его. Он пришел, одетый в пижаму, лег рядом со мной, погасил свет. И в темноте я тоже выслушала страшное признание, только еще более безнадежное: «У меня это никогда не получалось и, как сказали врачи, — я никогда, никогда не смогу…»
